Книга: Изгнание (Чарльз Паллисер); Эксмо, Редакция 1, 2015

паллисер в чистом виде.
поверьте, это ничем не хуже квинканса. даже, пожалуй, лучше.
очень достойная книга.

0    0

Помните Гамлета, принца Датского? Вернулся домой из университета, а дома-то отчего-то воняет гнилью, как было написано в плохом переводе «Девяти принцев Амбера» Роджера Желязны, – папа умер при таинственных обстоятельствах, мама ведет себя не комильфо, все что-то от Гамлета скрывают. Как известно, Гамлет взялся разобраться в происходящем. Как известно, ни чем хорошим для него это не закончилось.
Примерно в такую же ситуацию попал и семнадцатилетний Ричард Шенстоун. Правда, в отличие от Гамлета, у самого Ричарда тоже рыльце в пушку: из университета выгнали, пристрастился к опиуму, при двусмысленных обстоятельствах покончил с собой однокурсник, жизнь к тому же портят неприличных размеров долги. Ричарду не очень хочется, чтобы об его грехах узнали родственники. Шила, конечно, в мешке не утаишь, в какой-то момент узнают. Но у самих родственников и соседей столько всяких гадких тайн, что наш Ричард на их фоне – просто агнец божий. А заняться всеми этими тайнами Ричарду в какой-то момент придется, так как это будет не просто способом развлечься в глуши, а окажется вопросом жизни и смерти.
«Изгнание» написано в форме дневника, датированного серединой 1860-ых годов и написанного как раз Ричардом Шенстоуном. Мол, Чарльз Паллисер нашел его в старых архивах и решил опубликовать. Старый как мир прием, столь любимый прозаиками девятнадцатого века. Тут даже есть дежурное предисловие, в котором автор намекает на то, что читателя ждет страшное убийство и до сих пор неразгаданная тайна. В общем, Паллисер в своем репертуаре, он написал немало стилизаций, вот и еще одна. Хотя как и все, что пишет этот автор, это, конечно, не стилизация ради стилизации.
Не смотря на многообещающий зачин в виде интригующего предисловия, первые две трети романа ужасно скучны. Куча мелких бытовых подробностей, нелепых разговоров и сексуальных фантазий главного героя. Прибавьте к этому невыразительных героев: все эти старушки-сплетницы, отцы семейств, ревностные матери, юные девы… Они абсолютно не интересны, и в них легко запутаться. Путаницы добавляет достаточно небрежный перевод. Я не владею английским и не могу ознакомиться с текстом в оригинале, но все эти бесконечные корявости и порой возникающая путаница с персонажами как бы намекают. И все же сквозь всю эту мешанину стоит пробиться, так как она необходима для тщательно продуманной интриги. Вот когда понимаешь, что все это не просто так, что все складывается в изящный пазл, что о приближающейся катастрофе мы могли и раньше догадаться, вот тогда и наступает настоящее читательское счастье. Только, чтобы достичь этого читательского счастья, нужно преодолеть те самые первые две трети, а это не такая уж тривиальная задачка. Единственным утешением на столь долгом и многотрудном пути является то, что главный герой – типичный ненадежный рассказчик. Он наркоман и враль, мечтает стать журналистом. Разве такой человек может внушать доверие? Во время чтения сложно отделаться от мысль, что Ричард специально (или случайно) привирает, описывая в своем дневнике происходящие с ним события.
Детектив детективом (правда, скорее в духе Буало-Нарсежака, а не Агаты Кристи), а Паллисер не просто нас развлекает, он еще и проговаривает достаточно очевидную вещь. Эта ваша старая добрая Англия была не такая уж и добрая. Конечно, мы все об этом знаем, но всегда предпочитаем этот факт не вспоминать. Прошлое легко идеализировать, в наших краях так идеализируется то царская Россия, то поздний совдеп. А делать этого не стоит, иначе и современность будешь превратно воспринимать. Потому-то нам и нужны и Акунин, которому достает такта не скатиться в чернуху, а тонко намекать на толстые обстоятельства, и Балабанов, который в том же «Грузе 200» предельно шокирующе высказался о временах заката Советского Союза. Паллисер, конечно, ближе к Балабанову. В «Изгнании» процветают и педофилия, и инцест и прочее, прочее, прочее. При этом героев это не сильно-то и шокирует. Они к такому привыкли. Норма жизни, как говорится. И осознание этого факта устрашает даже больше, чем всякие там социальные ужасы. Я бы сказал, что Паллисер все же пересиропил. Не хватило у него чувства меры. Поэтому до конца и не верится. Словно читаешь страшную сказку, в которой пугают, пугают, а тебе и не страшно. Тем не менее, особо впечатлительным читателям советую держаться от этой книги подальше, пусть это и лубок, но лубок тошнотворненький.
Многие сейчас пишут изящные стилизации викторианских романов, жанр пользуется стабильной популярностью. Паллисер написал грубоватый, но выверенный антивикторианский роман. Условностей тут не меньше, чем в первом случае, только условностей других. Но самое важное тут другое: в какой-то момент начинаешь сопереживать главному герою, а, следовательно, не зря Паллисер писал, хотя мог бы обойтись с читателем и помилосердней.

0    0

Только начала читать. Первое ощущение - безобразный перевод: он - она, девушки - женщины - старушки - все перепутано, об одном персонаже в любом роде. Говорить о стиле бессмысленно, раз перевод чуть живой. Не читала ничего этого автора и не думаю, что смогу осилить эти по-детски сформулированные загадки до конца.

0    0

Как и в «Квинканксе», и в «Непогребенном», в этой книге тоже атмосфера старой, не всегда доброй, Англии, страшные тайны, не отпускающее напряжение на протяжении всего повествования, полное погружение в эпоху и страну. Только здесь тайны еще более жуткие и атмосфера еще более зловещая.
В общем, любителям жанра очень рекомендую.

0    0

Как и в «Квинканксе» прослеживается мысль о том, что старая добрая Англия не такая уж и добрая. Гуманизм и прочие английские добродетели сильно преувеличены. Мне показалось, что книга более натуралистична чем «Квинканкс».
И если честно, ближе к средине романа сюжет начинает сбиваться в сумбур. На любителя.

0    0

Книга оставила двоякое впечатление. С одной стороны довольно захватывающее повествование. С другой же черезчур много непонятных тайн, утежеляющих ход событий. Закрадывалось подозрение нереальности происходящего либо абсурдности текста. Почти все персонажи вызвали нелестную оценку. Некому в романе сочувствовать.

0    0

Таня, правильное подозрение, ведь рассказчик здесь опиоман.

0    0